Вчера ночью он не мог заснуть. Эмоции, которые он всю свою жизнь копил внутри, не давая хоть капельке выйти наружу, стали вырываться. Не просто так конечно. Всему есть причина и следствие. Причина была не столь банальна, и она заслуживает особого разговора. Долгого.

Началась эта история ещё летом. Он встретил замечательную девушку. Она практически во всём совпадала с ним во мнении. Ей нравилось то же, что и ему. Они слушали одну музыку, смотрели одни фильмы. Да что пересказывать, каждый наверное видел такие пары. Он считал её идеальной. Она только смеялась, говоря: "ты преувеличиваешь".

Ей ещё не исполнилось шестнадцати. Ему уже было двадцать. Разницы в возрасте они не чувствовали. Да и могла ли она быть?

Они встречались почти каждый день, по вечерам. Днём он работал, а она проводила время с подружками. Каждый вечер начинался для него по особенному. Их встреча начиналась с объятий. Нежных, и радостных, будто они не виделись не один день, а целую вечность. Потом они бродили по городу, держась за руки. Через три недели он признался ей в любви.

Это произошло, когда солнце уже скрылось за горизонтом, и темнота стала поглощать город. Они стояли, обнявшись возле большого дерева, которое своими ветвями, словно руками, охраняло влюблённых. В тот вечер он познал её нежные, словно лепестки роз губы. Это был первый поцелуй в её жизни.

Вскоре началась осень, учёба. Они стали видеться два раза в неделю. Один раз в выходные и один раз в будни. Зато он стал звонить ей каждый день. Они могли разговаривать часами. Он не замечал за собой такого раньше. Он вообще не был любителем поговорить по телефону. А в те дни, когда они не виделись, он шёл к её дому, вставал на видное место, и, смотря на её окна, звонил ей с мобильника. Ему хотелось просто посмотреть на неё, через стекло. Она выглядывала, он махал ей рукой, она отвечала. Всё было хорошо.

Вскоре наступил октябрь, они стали видеться ещё реже – раз в неделю. Этого было очень мало, для него.

Затем наступил её день рождения. В тот день они были как никогда близки друг к другу. Он не хотел торопить события. Поэтому и в этот день они не целовались. "Это её день рождения. В конце-концов ей шестнадцать лет. Такое бывает раз в жизни" – думал он.

Затем выпал снег. Это не охладило их отношений. Но в конце октября, у неё начались контрольные. Он перестал ей звонить. Она ссылалась на занятость подготовкой к контрольным. Он верил. Потом наступили осенние каникулы. Неделя отдыха. Но на этой неделе они увиделись только раз. В субботу. В последнюю. Она ходила с классом в кино, а он встретил её у подъезда.

Они погуляли всего часок. Он не успел насладиться этой встречей, которую ждал неделю. Она ушла домой.

Наступила очередная суббота. Конец учебного дня. Он ездил по городу, по своим делам. Он хотел успеть приехать к её подъезду до неё, и повидаться с ней. Но за час до окончания её уроков, она прислала сообщение: "Я уже дома". Когда он приехал, встал под её окнами, поговорил с ней пару минут. В этом разговоре он не заметил ничего странного. Она сказала, что идёт с мамой в гости.

Зато на следующий день, на который он возлагал большие надежды, она написала: "Сейчас занята. Давай попозже".

В этот момент он понял: "Сегодня что-то произойдёт". Чтобы обдумать эту ситуацию, он пошёл на набережную. Медленно, вспоминая каждую минуту, проведённую с ней. На набережной он сел на одинокую скамейку и устремил взор на тяжёлые воды медленно текущей реки. Холодный свежий ветер обдувал его. Куртку он расстегнул специально, чтобы остыть. На нём была только рубашка. Холод помогал ему сосредоточиться. Он не понимал, что же всё таки произойдёт сегодня. Почему? Самое главное почему? Хотя ему наверное не важно это было. Он знал, как поступит. Он был уверен, что встретятся они в подъезде. И там, когда она сообщит ему всё, он скажет: "Подожди", достанет кастет, и частыми сильными ударами искрошит стену. Потом он подойдёт к ней и скажет: "Продолжай".

Когда пришло время идти в ней, он практически озяб. Также медленно, как он шёл сюда, он пошёл к ней.

Её подъезд он увидел издалека. Она сидела на скамейке рядом с ним, и игралась с мобильником. Кастетом поработать не получится – людно. В этот момент он уже знал, что она ему сейчас скажет.

-Давно мёрзнешь? – Улыбнулся он.

-Минут пятнадцать. – С улыбкой ответила она, посмотрев на него.

Но в её улыбке было что-то странное. Это была не озорная, весёлая улыбка, которую он привык видеть. Это была как бы извиняющаяся улыбка.

Он сел рядом, и даже не пытался обнять её. Он только смотрел на её глаза. Она смущённо отворачивала их.

-Знаешь… - начала она.

-Ничего не говори. Я уже всё понял. – Сказал он и отвернулся.

-Тогда я пойду.

-Иди. – Ответил он, глядя куда-то вдаль.

-А ты что не идёшь? – Спросила она.

-Мне надо остыть. – Боковым зрением он видел, как она повернулась, и пошла домой. "Какая-же она всё-таки красивая" – мелькнула у него мысль.

Он посидел минут десять, ветер и снег уже превратили его шею в холодец. Тогда он поднялся, и зашагал домой.

Этой ночью он не мог заснуть. Он никогда не плакал. А сейчас заплакал. Он плакал потому, что ему было грустно. Он больше никогда её не увидит, никогда она не пошлёт ему сообщения, он не услышит её голоса. Сколько раз он расставался с девушками и по своей воле, и по их. Но ни разу он не плакал. А сейчас…

Он скрывал дома слёзы. Не положено ему было плакать. И он сдерживался. В понедельник он пошёл в университет. Там он смог просидеть только одну пару. На второй он высидел только десять минут. Его глаза стали слезиться. Чтобы не плакать, он встал и с лекции, не обращая ни на кого внимания, пошёл на улицу. Он думал холод и снег остудят его, и слёзы остановятся.

Не застёгивая куртки, без шапки, он, быстрыми шагами двигался к набережной. Там ветер сильнее. Но чем дальше он шёл, тем сильнее хотелось плакать. Снег падал на его лицо, и он даже не знал – слёзы это или снег.

Навстречу ему шли люди. Они куда-то спешили. Он никуда не спешил. Ему было всё равно, где он. Он хотел достать кастет из кармана и влезть в драку. Ему было всё равно. Уже подходя к набережной, возле высотного дома, у него возникла мысль. "А не стать ли на самом деле вороном?".

У него даже возникла мысль – послать ей сообщение "А не стать ли вороном?", и отключить телефон. Она будет звонить ему. Но он молчит. Она будет звонить ему домой, но домашние не знают где он. Он уже представлял, как будет стоять на парапете высотки, и сильный ветер будет обдувать его разгорячённые щёки. "Нет!".

"Не хочу, чтобы она волновалась".

Он подходил к её дому, сдерживая слёзы и хрипы. Он тяжело дышал, жадно ловил воздух ртом, как рыба, которая секунду назад плавала в реке, а сейчас беспомощно барахтающаяся в лодке.

Подойдя к пустой скамейке, он сел, и стал смотреть в её окно. Там горел свет. "Вся семь дома. Хорошо. А у меня дома…". Тут его глаза ещё больше заслезились. Ему хотелось кому-то всё рассказать. Но родным он сказать не мог. Он должен быть сильным. Столько лет таил всё в себе, а сейчас даст слабину?

Он уговаривал себя, что всё хорошо. Что всё наладится. Не всё потеряно. Но слёзы течь не переставали. Он впервые почувствовал, что слёзы оказывается правда солёные.

Промёрзнув на ветру, и занесённый снегом, с обледеневшими руками, он поднялся со скамейки и направился домой.

Там он всё рассказал матери, и выпил стакан водки.

А причина была лишь в том, что она ему сказала: "Я к тебе испытываю очень дружеские чувства. Но не больше". И как следствие из этого: он перестал ощущать себя среди людей, среди улиц, домов, пространства.

17.11.03